Ричард Адамс - Обитатели холмов [издание 2011 г.]

— А теперь, — сказал Орех, когда они выбрались из кустов бузины и шиповника, — понятно, что нужно делать?

— Это трудное задание, Орех-рах, — ответил Одуванчик. — Но мы должны, по крайней мере, попытаться выполнить его, это уж точно. Только так и можно еще спасти городок.

— Тогда вперед, — велел Орех. — Зато бегать по скошенному полю вдвое легче. Об укрытии и не думайте — просто бегите, и все. Но совсем уж меня не бросайте. Я постараюсь не отставать.

Через поле они пробежали довольно быстро. Одуванчик летел впереди. Только раз кроликов напугали куропатки, которые взлетели на изгородь, а оттуда, раскинув крылья, спланировали на соседнее поле. Вскоре приятели добрались до дороги, и там, у живой изгороди, Орех остановился.

— Вот тут, Черничка, мы с тобой расстанемся, — сказал он. — Замри и не двигайся. Когда наступит момент, беги не слишком быстро. Среди нас ты самый умный. Напряги мозги — и, пожалуйста, сбереги их. Когда доберешься домой, жди нас у хода Кехаара. Тебе все понятно?

— Да, Орех-рах, — ответил Черничка. — Но, насколько я понимаю, я мог бы дождаться и у дерева. Здесь негде спрятаться.

— Знаю, — сказал Орех. — Но ничего не поделаешь. Если что-нибудь случится, добежишь до изгороди и спрячешься там. Делай что хочешь. Сейчас нет времени все обсуждать. Только вернись домой. Это зависит от тебя.

Черничка спрятался в кустах, оплетенных плющом. А Орех и Одуванчик перешли дорогу и побежали вверх к сараям.

— И хорошая же здесь еда лежит, — заметил Орех, когда они пробегали мимо. — Жаль, что нет времени ею заняться. Когда все закончится, мы наведаемся сюда и отлично проведем время.

— Надеюсь, что так и будет, Орех-рах, — сказал Одуванчик. — Ты что, хочешь бежать по лужайке? Там же кошки.

— Так ближе, — отозвался Орех. — Сейчас это самое главное.

Уже заметно рассвело, и в небо поднялись первые жаворонки. Вязы зашелестели громче, и, кружась над головами кроликов, в канаву слетел один желтый лист. Приятели выбрались наверх и увидели перед собой сараи и двор фермы. Вовсю распевали птицы, на верхушках вязов кричали грачи, но из гнезд еще никто не вылетел, даже ласточки. Прямо перед кроликами, на другой стороне двора, рядом с домом стояла собачья конура. Собаки не было видно, но привязанная к железной петле на плоской ее крыше веревка свисала вниз, а конец исчезал в ворохе торчащей наружу соломы.

— Мы как раз вовремя, — сказал Орех. — Спит, паршивец. А теперь, Одуванчик, смотри не ошибись. Ложись здесь, прямо напротив. Когда я перегрызу веревку, ты увидишь — она свалится с крыши. Даже если собака глухая или больная, ее все равно это насторожит. Правда, она может проснуться и раньше, но это уже мое дело. А ты должен привлечь ее внимание и увести за собой к дороге. Ты отлично бегаешь. Смотри не подведи. Если хочешь, беги вдоль изгороди, но помни: за собакой будет волочиться веревка. Приведи ее к Черничке. Вот и все.

— Если мы больше не увидимся, Орех-рах, — сказал, укрываясь в траве, Одуванчик, — давай пожелаем друг другу, чтобы о нас рассказывали самые замечательные в мире истории.

— Но рассказывать их все равно будешь ты, — ответил Орех.

Он двинулся вбок и подошел к фермерскому дому. Потом осторожно запрыгал вдоль стены, по краю узенькой цветочной клумбы. На него обрушилась целая лавина запахов — цветущие флоксы, вязы, коровий помет, собака, кошка, куры, стоячая вода. Орех добрался до задней стенки конуры, где несло креозотом и гнилой соломой. Рядом стояла наполовину распотрошенная вязанка соломы — чистой, сухой, — наверняка она полежала на ветерке под открытым солнцем. Хоть тут ему повезло, ибо Орех понятия не имел, как забраться на крышу. Он вспрыгнул на солому. На крытой толем крыше конуры лежал оторванный кусок старого, влажного от росы байкового одеяла. Орех сел, принюхался, потрогал его передними лапами. Одеяло не скользило. Орех двинулся дальше.

Сильно ли он шумит? Слышен ли сквозь запах гудрона, соломы, фермы запах кролика? Каждую секунду ожидая внизу, под собой, движения, Орех полз, готовый немедленно спрыгнуть и умчаться.

Но было тихо. Вдыхая отвратительное зловоние, исходящее из конуры, — зловоние, наполнявшее страхом сердце, отзывающееся в каждом нерве воплем «беги!», Орех подполз к железной петле, привинченной к краю крыши. Когти слегка царапнули толь, и он снова замер. И снова снизу не донеслось ни звука. Орех пристроился поудобнее, принюхался и принялся грызть толстую веревку.

Это оказалось легче, чем он думал. Намного легче, чем перегрызть веревку на ялике, хотя та и была чуть толще. Веревка на ялике намокла от влаги и была скользкой, гибкой и волокнистой. А эта только немного отсырела от росы, а внутри оказалась сухой и податливой. Очень скоро Орех увидел чистенькую ее сердцевину. Его острые, как стамески, резцы работали споро, и Орех ощутил во рту сухие концы разорванных волокон. Ему осталось разгрызть меньше половины.

В этот момент Орех услышал, как под крышей шевельнулось тяжелое собачье тело. Пес чесался, потягивался, зевал. Веревка слегка передвинулась, солома зашуршала. Поднялось целое облако отвратительной вони.

«Теперь не страшно, даже если он меня услышит, — подумал Орех, — это уже не важно. Раз я успеваю перегрызть веревку, все не важно. А если даже не догрызу, она сама перервется, когда пес кинется к Одуванчику».

Лопнуло еще одно волокно, и Орех откинулся назад, чтобы немного отдышаться, глядя на тропинку, где ждал Одуванчик. И вдруг Орех похолодел и замер. Почти рядом с Одуванчиком в траве притаилась, вытаращив глаза и помахивая хвостом, белогрудая полосатая кошка. Ей было видно и Ореха, и Одуванчика. Орех видел, как кошка подползала ближе. А Одуванчик, не шевелясь, не сводил, как и было велено, глаз с конуры. Кошка изготовилась к прыжку.

Не отдавая себе отчета, что делает, Орех забарабанил по крыше. Он стукнул два раза и повернулся, чтобы спрыгнуть и убежать. Одуванчик в ту же секунду выскочил из травы. А кошка прыгнула и вцепилась когтями в землю там, где он только что лежал. Пес пару раз гавкнул и выскочил. Увидев Одуванчика, он рванулся к нему на всю длину веревки. Веревка натянулась, продержалась одно мгновение и лопнула в том самом месте, где Орех ее почти перегрыз. Конура качнулась — вперед, назад — и с грохотом свалилась на землю. Орех, едва не потеряв равновесие, вцепился когтями в одеяло, опора ушла из-под ног, и он упал. Упал неловко, на раненую ногу, и забил лапами в воздухе. Пес сбежал.

Орех затих. Рану он снова разбередил, но знал, что двигаться сможет. Он вспомнил про амбар на подпорках. Дохромал до него, протиснулся в щель под полом и пополз к канаве. Полз он на передних лапах.